Анастасия Лик - Нити судеб [СИ]

Но Максимилиан не обращал внимания на их взгляды, в них не было ничего осуждающего. И он знал, что афиняне любили своего царя и его жену, и они находились здесь не ради праздного любопытства, каждый из них сопереживал и сочувствовал. А ещё они боялись… боялись за жизнь этой странной женщины, завладевшей холодным сердцем греческого царя, и Максимилиан это чувствовал.

Со стороны, конечно, всё выглядело крайне плачевно. Платье Лины было всё пропитано кровью и кровавыми ошмётками спускалось со спины. Бесчувственная девушка лежала на руках своего мужа, и ничто не говорило о том, что она жива. Да и сам Максимилиан выглядел не лучшим образом, его кровавые следы, оставляемые с каждым шагом, явно говорили всем, что он серьёзно ранен и испытывает адскую боль.

— Максимилиан? Лина! — подбежал Юлиан, и тут же кинулся к полководцу.

— Возьми, — протянул он своему генералу жену. — Только осторожно. Уронишь, убью.

— Что случилось? — тихо спросил он, принимая из рук Максимилиана драгоценную ношу.

— Тебе лучше не знать этого, — ответил полководец, и Юлиан нервно сглотнул.

Он совершенно чётко помнил, что совсем недавно видел Лину рядом с комнатой Алкмены. Да и сам полководец находился в тронном зале, решал свои государственные дела… Что могло случиться за столь короткий срок? И что они делали за Акрополем? А то, что Лина была без чувств вся в крови, а полководец в очень плохом виде, и почему-то в боевых доспехах исполосованных как будто от когтей, ему очень не нравилось. Но спрашивать он, разумеется, ничего не стал.

Они молча дошли до дворца и под пристальными взглядами прислуги и солдат, повылазивших из казарм, скрылись за его дверьми.

— Юлиан, быстро найди лекаря с которым в последнее время Лина общалась, его имя Алей кажется.

— Да, Алей, — согласился он. — Я сейчас позову его.

Юлиан аккуратно положил Лину на кровать полководца и быстро убежал.

— Лина? — тихо позвал жену Максимилиан, как только они остались одни.

Он опустился на колени перед кроватью и коснулся рукой её нежной бледной щеки.

— Милая, открой глаза.

Но нет… она оставалась без чувств и Максимилиан зарычал от беспомощности. Афина сказала, что ей нужно время, чтобы прийти в себя… Но сколько?

Но она была жива, её грудь еле заметно поднималась и опускалась, и это, казалось бы, должно было успокоить Максимилиана, но было слишком тяжело.

Дверь в спальню резко распахнулась, и в комнату быстро вбежал главный лекарь Афин, а вслед за ним перепуганный Тигран.

— Макс, что случилось? — начал орать тот прямо с порога и замер, увидев бесчувственную девушку в кровати. Но Максимилиан не обращал внимания на его крики, и повернулся к лекарю.

— Алей, будь с Линой, — очень строго сказал он, — и к Алкмене не подходить.

— Но… она скоро родит… — испуганно сказал он.

— Я сказал не подходить! Всё ясно?

— Да господин, — покорно поклонился Алей испуганно смотря на окровавленную девушку в кровати…

Максимилиан удовлетворённо кивнул и, позвав за собой Тиграна, вышел из спальни.

— Поставь у дверей охрану, этот лекарь не должен приближаться к спальне Алкмены, — сказал полководец, как только они оказались в коридоре.

— Макс, что произошло? Что с Линой? Ты объяснишь мне, когда ты успел получить эти раны? — затараторил Тигран. — Ты же только что вышел из тронного зала.

— Брат, нам не стоит это обсуждать, — ответил Максимилиан и генерал открыл рот от возмущения. — По крайней мере сейчас.

— Скажи мне хоть кто тебя… я даже не знаю, как это назвать… как будто покусал.

— Кербер, и нам действительно не стоит это обсуждать.

Тигран недоверчиво нахмурился, и хотел было уже возразить, но увидев серьёзный взгляд полководца, передумал.

— Пошли к лекарю, Макс, — чуть откашлявшись, произнёс он. — Тебе нужно обработать раны.

— Успею… я хочу попрощаться с сестрой.

— Попрощаться? Макс, говори ясней. Алкмена родит с минуты на минуту, — недовольно пробурчал Тигран. Но эта информация была уже без надобности. Крики принцессы были слышны, казалось, даже на окраине Афин.

Максимилиан не стал ничего отвечать, а очень быстро пошёл к спальне принцессы. У её дверей стоял Валерий, лицо которого было белее снега, и он нервно дёргался при каждом крике жены.

Не дайте боги оказаться на его месте, подумал Максимилиан, приближаясь к нему.

— Как она?

— Первый мальчик родился, — осипшим голосом ответил македонец. — Но там какая-то проблема, мне никто ничего не говорит. Максимилиан, посмотри, — с надеждой попросил он.

Полководец коротко кивнул и открыл дверь.

Великая Афина! Это было ужасно!

Измученная Алкмена лежала изнемогая от жары, и даже широко открытое окно помогало мало, а рядом стояла повитуха и держала на руках мёртвого ребёнка.

— Мы ничего не смогли сделать, — испуганно прошептала она, уже готовая принять на себя гнев царя. Но Максимилиан даже не смотрел на неё, он быстро приблизился к кровати сестры и встал перед ней на колени.

Кровать Алкмены вся была залита кровью, пропитав простыни и бесчисленное количество полотенец, а сама девушка лежала на ней, невероятно маленькая и бледная. Она истекала кровью, и как ни старался лекарь, ему не удавалось остановить кровотечение. Это был конец.

Но Максимилиан до сих пор не мог с этим смириться, принять это. Все существо его протестовало против смерти сестры, протестовало яростно и страстно. Он знал, что это её судьба, знал, что она умрёт в любом случае, но не мог… не мог смотреть, как угасают глаза младшей сестры.

— Алкмена? Ты слышишь меня? — дрожащим голосом спросил Максимилиан, дотрагиваясь до холодной щеки девушки.

— Старший брат… — побелевшими губами прошептала она. — Я умираю, да?

— Да, милая, — тихо сказал он, чувствуя горячие слёзы на своих щеках.

— Я хочу увидеть Валерия, где мой муж?

— Позовите Валерия, — приказал я и через секунду вбежал македонец.

— Любимый?

— Я тут, я рядом любимая, — срывающимся голосом произнёс он, целуя бледную руку жены.

— Я люблю тебя, Валерий. Не забывай меня, воспитай из нашего сына полководца, — еле слышно прошептала Алкмена и постаралась улыбнуться мужу.

Он пытался ответить, но не смог, его душили слёзы.

— Не оставляй меня, Алкмена! — произнёс он, наконец, крепче прижимая её к себе.

— Я боюсь, Валерий. Не хочу умирать, но я видела Афину. Она сказала, что наш сын станет великим.

— Любимая, я не смогу жить без тебя… Не покидай меня.

— Ты нужен нашей дочери, сыну, — практически неслышно прошептала Алкмена ослабевшим голосом.